Йети родом из Тоо-Ашуу
Начало в №47, 48
Часть третья
«Глаза постепенно освоились в кромешной тьме пещеры. Сквозь узкие щели тут и там тускло сочился свет начавшегося дня. Пещерой оказалась вырытая вручную нора, которая, сужаясь, уходила вглубь горы. Йети взяла меня за щиколотку и поволокла в свое логово. Я отчаянно сопротивлялся свободной ногой, цеплялся руками за выступы камней, но йети, как трактор на буксире, неумолимо волокла меня за собой. Через пару поворотов мы оказались в более широкой части пещеры, где даже в полумраке я достаточно хорошо мог что-либо разглядеть. Йети швырнула меня в угол на кучу каких-то затхлых шкур. Я сжался в комок и затих, боясь что-либо предпринять. Она ушла в противоположный угол, села на корточки, что-то осторожно подняла с земли и прижала к груди. Моя похитительница повернулась ко мне, и я разглядел в ее глазах слезы… Йети плакала! Потом она так истошно завыла, что у меня пробежал мороз по коже. Она подняла голову вверх и, раскачиваясь из стороны в сторону, прижимала к груди большой комок шерсти. Это был ее детеныш. Наверное, он был мертв — он не шевелился и не издавал звуков. Теперь мне стало понятно, почему йети пыталась накормить грудью ягненка. Материнский инстинкт был тому причиной…
Плач матери продолжался еще какое-то время, после чего она аккуратно положила тельце детеныша на землю и тихо подошла ко мне. Схватив в охапку, она прижала меня к своей груди. Я задыхался от зловония ее шерсти и дышал ртом, тогда она ловким движением вставила мне в рот длинный, как палец, сосок. Пытаясь освободиться, я сделал несколько судорожных сосательных движений, и мне в рот брызнуло горячее перестоявшее молоко. Самка йети с нежностью прижала мою голову к себе. Вначале я хотел откусить мерзкий сосок, от этой мысли даже напряглись челюсти, но инстинкт самосохранения удержал меня от опрометчивого желания. Я покорно сосал ее грудь, с омерзением глотал молоко, твердо решив выжить любой ценой. А потом она меня с облегчением отпустила, и я отполз вглубь пещеры. В этот момент разразилась долгая и мучительная рвота со спазмами и слезами, которая буквально вывернула меня наизнанку.
А йети мирно спала, свернувшись в углу. Посидев какое-то время в полумраке, я забрался на шкуры и тоже мгновенно уснул. Сколько я проспал, не знаю, но резко проснулся от шороха рядом. Йети присела на корточки и протянула ко мне руки. Процедура моего кормления повторилась. Меня вновь рвало. Потом йети ушла к выходу пещеры и загремела гранитными валунами, перекрывавшими его. Вскоре оттуда повеяло свежим воздухом, который разбавил царивший в пещере смрад.
Йети ушла, завалив вход камнями. Я попытался вырваться из плена, но не смог даже сдвинуть с места эти камни-великаны, а только выбился из сил. Перспектива остаться в зловонной пещере «ребенком» для йети приводила меня в ужас. Я хотел во что бы то ни стало вырваться на свободу, лихорадочно пытаясь найти для этого способ. Может, ударить йети камнем по голове, когда она войдет в пещеру? Даже камень подходящий подобрал… А вдруг не смогу с одного удара ее оглушить?
Я стал ощупывать стены: везде гранит и твердый грунт — без кирки тут и думать нечего. Обреченно я ползал по пещере, как вдруг почувствовал легкий сквознячок! На ощупь я нашел в стене небольшую щель, а вокруг нее — рыхлая мягкая порода! Стал копать ее руками, дело шло медленно, но мысль о свободе придавала мне сил. Страшила мысль: только бы йети не вернулась раньше времени. Но я продолжал неистово копать, пока щель не достигла внушительных размеров. Извиваясь, как червяк, я выполз по узкому лазу наружу.
Занимался рассвет. Наконец-то свобода! Хотелось закричать от восторга, но я боялся привлечь криком йети. Я осторожно спустился вниз по склону, дошел до ручья, напился и двинулся по нему вниз. В горах одно правило — все воды приведут тебя к человеку. Шел целый день, пока не набрел на чабанскую стоянку. Как отреагировала йети, не обнаружив меня в пещере, нетрудно представить.
Вот такая история приключилась со мной. Сутки был с йети, пил ее молоко. Веришь, с тех пор вообще никакое молоко пить не могу», — рассказал чабан.
Он как-то странно обнюхал стакан, словно боясь найти там остатки молока. Вновь налил себе спирта, но уже на донышке, сам себе сказал «хватает» и выпил его.
«А хочешь, я покажу тебе ущелье, где живет йети?» — спросил напоследок он.
Я согласился, и мы условились сделать это завтра. На том и расстались. Тяжело пошатываясь, он вывалился из домика, споткнулся о камень и грязно ругнулся. Удивительно быстро и ловко он забрался в седло, махнул мне на прощание камчой и растворился в ночной мгле.
Прошло два дня. В работе и суете я забыл обещание чабана, а он как в воду канул. Вечером за ужином я спросил о нем у вернувшегося начальника, и тот поведал: «А ты не знаешь разве? Его в город увезли в больницу, расшибся он сильно. Лошадь на скаку попала ногой в сурчиную нору. Чабан упал и голову сильно повредил. Дал бы Бог ему выздороветь и умом не тронуться. А лошадь его ногу сломала, пришлось прирезать».
Вот такая правдивая история, в которой есть и счастливый, и грустный конец…
П. Сулейманов
Иллюстрация сделана автором